Когда благие намерения ведут в ад, или талидомидовая катастрофа по-русски
Многие знают о т.н. «талидомидовой катастрофе» или «талидомидовом кошмаре» в Европе, но мало кто знает, что очень похожая история произошла и в СССР. Но по порядку.
19 октября 1943 года произошло знаменательное событие: Зельман Ваксман получил стрептомицин – второй антибиотик в истории науки и первый эффективный противотуберкулёзный препарат.
За это замечательное открытие Ваксман получил заслуженный Нобелевский приз. Однако, в тот момент, когда он зачитывал свою нобелевскую лекцию, он уже знал, что его чудодейственный препарат уже начал терять свою волшебную силу: из разных клиник поступали сообщения о том, что возбудитель туберкулёза, палочка Коха, приспособилась к стрептомицину, и больные, получавшие стрептомицин, продолжали умирать.
Так произошло, например, с известным писателем Джорджем Оруэллом: несмотря на лечение стрептомицином, он скончался от туберкулёза, едва закончив свою самую известную книгу, антиутопию «1984».
Но это было ещё не всё. В 1946 году Ваксман побывал в СССР, где ему продемонстрировали девятилетнего ребёнка, девочку по имени Нина, которую спасли от смерти благодаря стрептомицину.
У ребёнка развился туберкулёзный менингит – воспаление оболочек головного мозга, вызванное микобактерией туберкулёза, в те времена такой диагноз означал смертный приговор. Но девочка поправилась.
На встрече с Ваксамоном она рассказала тщательно выученное стихотворение на английском языке, но, к сожалению, не услышала похвалы со стороны именитого учёного. После лечения высокими дозами стрептомицина у неё развился тяжёлый побочный эффект – она совершенно оглохла…
Строго говоря, то, что стерптомицин может вызывать снижение слуха (кохлеатоксичность) и нарушать работу аппарата равновесия (вестибулотоксичность), было известно уже в 1944 году. Но на фоне успехов лечения тяжёлых форм туберкулёза на это посмотрели сквозь пальцы.
Механизм ототоксичности стрептомицина прост как мычание: его концентрация в эндолимфе (жидкости) внутреннего уха, значительно выше, чем в других жидкостях организма. За счёт этого он повреждает Кортиев орган и другие структуры лабиринта внутреннего уха, в первую очередь волосковые клетки, которые отвечают за восприятие механических колебаний. Это в конечном итоге и приводит к глухоте.
Сначала всё начинается с ощущения шума в ушах, но с увеличением числа погибших клеток слух снижается и в один далеко не прекрасный момент пропадает совсем и необратимо.
В первую очередь это касается детей, у которых большинство систем организма не достаточно зрелые и легко повреждаются внешними воздействиями.
Но вернёмся в СССР. Для тех и читателей, кто родился в конце 80-х, думаю, не было необычным значительное количество глухих и слабослышащих среди поколения на несколько лет старше.
Действительно, ни в одной стране мира, не была так развита система включения слабослышащих в структуру социума. Существовало Всесоюзное общество глухих, была сформирована широчайшая сеть школ и профессиональных училищ для людей с патологией слуха.
Да что там, практически все новостные передачи шли с суродопереводом (я думаю, многие помнят смешную тетечку в правом нижнем углу экрана которая, преувеличенно артикулируя, открывала рот и совершала непонятные пасы руками). Да, чисто слабослышащих в СССР значительно превышала средние значения для соседних стран.
А дело было вот в чём. В конце 70-х годов эра антибиотиков достигла своего пика, учёные всего мира ежегодно открывали десятки новых антибактериальных препаратов, а врачи с радостью назначали их.
Мир ещё не столкнулся со зловещим призраком полирезистентности, единичные голоса свидетелей устойчивости бактерий тонули в общем хоре радостных голосов, а медицинскому сообществу казалось, что победа над извечными врагами рода человеческого – дело если не годов, то десятилетия.
И тогда в министерстве здравоохранения СССР учёные умы решили побороть одного из главных истязателей детей – β-гемолитический стрептококк группы А. Этот зловредный микроорганизм вызывает скарлатину, ангины и гнойно-воспалительные поражения мягких тканей.
Но основная его прелесть не в этом. Дело в том, что антигены поверхности этого микроба как две капли воды похожи на белковые рецепторы клеток соединительной ткани человека.
И у некоторых людей через две недели после перенесённой ангины начинаются проблемы с почками, центральной нервной системой, суставами и клапанами сердца – развивается т.н. гломерулонефрит, малая хорея и ревматическая лихорадка.
Это происходит из-за того, что собственные антитела, которые были направлены на борьбу со стрептококком, начинают атаковать похожие белковые молекулы на поверхности клеток соединительной ткани.
Иммунная система срывается с цепи, развивается аутоиммунная реакция. Все перечисленные состояния протекают довольно тяжело и приводят к инвалидизации, а иногда к смерти.
Очень часто это происходит с детьми, в основном с девочками, в период смены молочных зубов. Мириться с этим было нельзя. И за дело взялись знающие люди. Кто-то из светлых умов в АМН СССР решил, что самым оптимальным антибиотиком для победы над зловредным стрептококком станет стрептомицин.
Было выпущено распоряжение, согласно которому всем детям с года было необходимо ввести стрептомицин. На местах к этому отнеслись без энтузиазма, но тем не менее иногда выполняли, после чего многие родители стали жаловаться, что их дети стали хуже слышать или перестали слышать совсем.
Когда специальная комиссия разобралась что произошло, сделать ничего уже было нельзя. В стране появился отдельный мир – страна глухих.
Однако, как и талидомид, стрептомицин (да и вообще аминогликозиды) не ушёл из медицинской практики. Им и сейчас продолжают лечить некоторые формы туберкулёза, а для профилактики стрептококковых осложнений разработали бициллинопрофилактику, но это совсем другая история.
#Ретроспектива@inbioreactor
#Медицина@inbioreactor
Текст: #Липилин@inbioreactor
Редактура: #Гурьев@inbioreactor
Художник: Lazy Sqare
#Наука #Научпоп