Страшные кадры из Флориды, где на днях бушевал ураган «Милтон», невольно наводят на мысль, возможны ли подобные катаклизмы в Петербурге. «ДП» разбирался, насколько это вероятно. Последствия ущерба от урагана «Милтон» в США, только по приблизительным первоначальным подсчётам, оцениваются в $60 млрд. Более 3,1 млн домов и предприятий Флориды остались без электричества. Страшно представить, что было бы, если бы аналогичный природный катаклизм произошёл на берегах Финского залива. Возможен ли торнадо в Петербурге Казалось бы, мы живём не в тропиках, да и открытый океан от нас достаточно далеко, однако в умеренных широтах ураганы тоже бывают. Достаточно вспомнить бурю, затронувшую Петербург и Ленобласть в 2010 году, когда сила ветра местами достигала 33 м / с. Не обошлось и без человеческих жертв. Погибли как минимум 12 человек, в Ленобласти было уничтожено 33 тыс. га леса, без электричества остались 130 тыс. жителей. Считается, что опасное природное явление было первым деречо (прямолинейная буря, разновидность того, что в просторечии называют ураганом) к северу от 60–й параллели, на которой стоит наш город. На самом деле, скорее всего, аналогичные погодные явления, хотя и не часто, наверняка бывали и раньше. Просто метеорология — относительно молодая наука, а бури прошлого имеют исключительно эмоциональное описание и не подтверждены инструментальными измерениями. То есть само явление, подобное «Милтону» (хотя и в меньших масштабах), возможно. Однако факт аномального явления сам по себе ничего не говорит. Например, в 2013 году в Египте впервые за сто с лишним лет выпал снег. При определённом стечении обстоятельств в любой точке земного шара может произойти всё что угодно. Вопрос в вероятности этих событий и условиях для их появления. Возникновение катаклизма в 2010 году связывают с очень жарким летом и приходом контрастных холодных воздушных масс с севера. Тут сразу вспоминается, что летом в Санкт–Петербурге становится всё жарче. Если в XX веке средняя летняя температура превышала 20 градусов только в 1938 и 1972 годах, то начиная с 2010–го 20–градусный порог был преодолён 5 раз, притом что средняя температура самого жаркого месяца (июля), согласно многолетним наблюдениям, должна быть 19,1 градуса. Именно такого рода события имеют в виду учёные, говоря о повышении риска экстремальных погодных явлений. Вот и сейчас синоптики пугали нас приближением рождённого в Атлантике урагана «Кирк». Однако он, дойдя до нас, превратился в обычный циклон. Климат меняется Очевидно, что вероятность повторения событий 2010 года связана с повышением температуры, на которую накладывается приход холодных воздушных масс. А контраст с ними создаёт в моменте ситуацию, приводящую к появлению бури. Неслучайно есть даже план по подготовке города к изменениям климата сроком до 2050 года, а такие документы на пустом месте не принимаются. Казалось бы, риск катастрофических бурь нарастает. Но всё не так страшно. Во–первых, несмотря на популярность теории о глобальном потеплении и, казалось бы, очевидные её подтверждения, нет гарантии, что, скажем, в ближайшем десятилетии тенденция сохранится. Жаркое лето запросто может смениться аномально холодным. Для этого достаточно, к примеру, серии мощных извержений вулканов где–нибудь в Исландии. В уравнении с климатом всё–таки слишком много неизвестных. Как по причине недостаточной изученности ряда процессов, так и наличия факторов, предсказать которые с достаточной точностью пока непросто. Будь это иначе, не существовало бы полемики о том, что ждёт нас в будущем, глобальное потепление или новый ледниковый период. Поэтому говорить о повышении вероятности появления новых разрушительных ураганов действительно логично, но выводить закономерность их скорого прихода, оперируя данными за 10–20 лет, преждевременно. Во–вторых, для возникновения масштабной бури кроме роста температур ещё нужен более регулярный приход холодных воздушных масс. Однако достоверного прогноза о том, что арктические воздушные массы в разгар жары будут приходить чаще, пока нет. Более того, повышение температуры наблюдается не только в Санкт–Петербурге, но и в Карелии и Архангельской области. Тут опять же очень широкий простор для противоречащих друг другу точек зрения. Одна из них — деречо как явление скоро продвинется ещё дальше на север. Другая, наоборот, заключается в том, что тёплый воздух сопредельных регионов ослабит холодный атмосферный фронт, идущий с Северного Ледовитого океана, и никакой бури, рождённой на контрасте температур, не будет. Мол, всё будет как с ураганом «Кирк»: пока до нас дойдёт, уже выдохнется. Хорошо, что мы живём не в тропиках Есть у наших широт и другие «защитные механизмы» от апокалипсиса. Самые разрушительные ураганы появляются в тропической зоне в области низкого давления (благодаря этому горячий и влажный воздух поднимается вверх) над поверхностью воды, где верхние её слои (порядка 50–60 метров) должны иметь температуру выше 26 градусов по Цельсию. А Балтийское море не прогревается на мелководье и поверхности выше 24 градусов даже в самое жаркое лето, а на глубине 20–40 метров существует термоклин с температурой воды чуть выше нуля. Так что рядом подходящих мест для образования ураганов не наблюдается. Потенциально Гольфстрим способен серьёзно «подогревать» Балтийское море и ближайшую к нам часть Атлантики, однако в последнее время речь об усилении тёплого течения не идёт. Наоборот, есть риск, что Гольфстрим остановится. На рождение ураганов оказывает влияние и рельеф местности. Например, так называемая аллея Дикси в США — территория, зажатая между двух горных хребтов. Это что–то вроде гигантской сквозной арки во двор–колодец, соединяющий разные по степени нагрева воздушные массы. На Русской же равнине ветер ничто не ограничивает, поэтому здесь условия для формирования всевозможных торнадо, мягко говоря, далеки от оптимума. Самое близкое к нам место, где есть подходящие условия для относительно частого зарождения неприятных погодных явлений, — это побережьё Чёрного моря. Эффект создаёт контакт холодных воздушных масс, пришедших с севера, и тёплого моря. Приходящие к нам экстремальные погодные явления, как правило, рождаются в Атлантике, поскольку в Санкт–Петербурге доминирует западный перенос воздушных масс. Вот только после движения над Европой ураганы в значительной степени выдыхаются, и мы в большинстве случаев имеем дело просто с сильным ветром, не имеющим ничего общего с апокалиптическими картинками американских торнадо. Так что, несмотря на то что в нашем мире нет ничего невозможного, настоящие ураганы в петербургских широтах — явление маловероятное. Значит, не такой уж в Петербурге плохой климат, как думают некоторые его гости.