Когда можно было получить Нобелевскую премию за садизм?
Наравне с Германией третьего рейха по уровню гуманности можно с уверенностью назвать и по сей день одну из самых ведущих стран мира – США. Гуманность тут, конечно, в кавычках. Опыты над неграми в Таскиги, введение под кожу плутония людям под Манхеттэном, испытание дефолианта «эйджент Оранж» на заключённых и вивисекция живых людей – это то немногое, чем может похвастать Валинор. Страна, которая за многое не осуждена до сих пор. Но, как говорится, победителям можно всё.
Сегодня мы поговорим о легальном садизме, который получил широкое распространение по всему США и, более того, создатель этого способа получил за садизм Нобелевскую премию. Речь идёт, конечно же, о лоботомии.
Лирическое отступление. Некоторые сторонники псевдоистины от блогера Аси Казанцевой могут возникнуть, что эта ужасная процедура независимо применялось в разных странах, включая СССР. Да, но СССР была всё же более человечной державой. И принцип равенства человеческих жизней в независимости от расы, цвета кожи, ориентации в этой, во истину великой стране, плюс-минус соблюдался для всех. Какое-то время несколько не везло евреям, но в общем и целом, бесчеловечных опытов и исследований не было (впрочем законодательного обоснования ограничения евреев в правах не существовало, а происходившие «эксцессы», скорее были «инициативой на местах»). Это, однако, не умоляет того, что в СССР совершались страшные ошибки (та же история со стрептомицином). Но никогда в Советском Союзе не ставили ствашных экспериментов на живых людях и не применяли методик, которые бы не доказали свою эффективность в исследованиях.
И началась эта история совсем не с США, а на другой стороне глобуса – в Португалии. На самом излёте XIX века, в 1899 году, медицинский факультет университета Коимбра закончил молодой человек со сложным именем Антониу Каэтану де Абреу Фрейре. Надо сказать, что семья, породившая этого славного юношу, относилась к самой верхушке аристократического класса Португалии, но при этом была знаменита своим демократизмом. С раннего возраста, юноша публиковал свои довольно едкие, сатирические памфлеты, в которых критиковал отживающую португальскую монархию. Дабы на бросать тень на всю фамилию, он выбрал себе псевдоним, в честь борца за независимость Леона и Кастилии – Эгаш Мониша. Однако деяния, которые прославили это имя, затмило его настоящего хозяина. Но обо всём по порядку.
После окончания университета Эгаш Мониш прошёл стажировку по неврологии в клиниках Бордо и Парижа, и уже в 1902 году занял должность профессора на кафедре неврологии. Однако на следующий год он оставил медицину и ушел в политику. Сложно сказать, что было причиной – хорошее происхождение, врождённый талант или невероятное честолюбие (которое ещё сыграет в этой истории дурную роль), но политическая карьера Мониша была подобна взлёту ракеты. В 1914 году он становится послом в Испании, в 1917 – министром иностранных дел, а в 1918 возглавляет миссию от Португалии при подписании Версальского мирного договора, который поставит точку в Первой Мировой войне (одновременно, подготовив питательный субстрат для Второй). И всё это время Мониш не прекращает медицинских наблюдений. Особенно богатый материал для него, как невролога, дали жертвы первой мировой войны. Наблюдая за пациентами, пережившими ранения в голову, он делает ряд выводов относительно зависимости локализации и характера ранений и изменений личности пациента.
В 1919 году Мониш принимает участие в дуэли на почве политических разногласий, а в 1926 году, после фашистского переворота в Португалии, снимает с себя все полномочия и возвращается к медицине.
Изначально областью его научных интересов была нейровизуализация. После открытия Вильгельма Рентгена, в руки к врачам попала уникальная методика позволявшая заглянуть в доселе недоступные взгляду врача уголки человеческого организма. В первой четверти ХХ века рентгенология развивается семимильными шагами – огромные успехи и новые методики не оставляли никого из врачей равнодушными. В стороне от прогресса оставались только неврологи. Дело в том, что мозг защищён плотными костями черепа, и при снижении интенсивности Х-лучей не позволял визуализировать его содержимое, а при увеличении – лучи просто проходили на вылет через неплотную и богатую жидкостью ткань мозга. Тогда Мониш занялся вопросом: нельзя ли ввести в сосудистое руло (тело?) такое вещество, которое будет тормозить рентгеновские лучи, что позволит оценить хотя бы состояние сосудов головного мозга.
В очень короткие сроки он достиг удивительных успехов в этом деле. Уже в 1926 году, в качестве рентгеноконтрастного вещества он предложил вводить пациентам раствор йодистого натрия (NaI) — совершенно инертное в физиологическом отношении вещество, хорошо задерживало Х-лучи, что позволяло оценить проходимость и целостность сосудов. Справедливости ради стоит заметить, что успех обошёлся Монишу относительно дорогой ценой – в ходе экспериментов, один из пациентов скончался из-за реакции на другой контраст. Но победителей не судят. В 1939 году он предложил ещё более совершенное контрастное вещество – Торатраст – суспензию микрочастиц диоксида тория. Не смотря на то, что это вещество является мощным альфа-распадчиком (выделяет в ходе своего радиоактивного распада альфа частицы), его почти 20 лет применяли в клиниках по всему миру.
Всё это время Мониш пишет и публикует свои работы, его номинируют на Нобелевскую премию, но призёром он не становится. А поскольку Мониш, как было сказано выше, был чрезвычайно тщеславным человеком, то он пытался зайти с другой стороны – через психохирургию.
Небольшое лирическое отступление. Психические болезни во все времена были для врачей terra incognita – внезапность наступления, отсутствие видимых изменений в организме и непредсказуемое течение – всё это заставляло медиков искать лекарства ещё со времён древнего Египта. Однако ни одно из предложенных средств не оказывалось эффективным. И к началу ХХ века психиатрия, по сути дела, обладала тем же набором, что и 5000 лет назад – прочной смирительной рубашкой, кандалами и мягкими стенами. По этой причине любые новые методы лечения, которые давали хотя бы какой-то, отличный от ноля результат, были обречены на успех. Этим и воспользовался Эгаш Мониш.
В 1935 году, он оказывается на конгрессе неврологов и нейрохирургов в Лондоне, на котором слушает доклад о том, что разрушение белого вещества, связывающего лобную долю с остальным мозгом, резко снижало агрессию у обезьян. И тогда Мониш вспомнил свои наблюдения за изменением личности больных раненных в голову. Особенно у тех, кто перенёс травматическое повреждение лобной доли.
Ещё одно лирическое отступление. Основные мыслительные процессы у человека происходят в коре больших полушарий головного мозга, но поскольку ВНД – это результат сложного взаимодействия сенсорных систем (извините за невольное упрощение), то и все отделы коры, связаны друг с другом посредством волокон, проходящих в белом веществе. Если случайно или преднамеренно разрушить эти волокна, можно получить эффект выключения того или иного участка (а то и целого полушария) мозга.
Во времена, когда работал Мониш, бытовало представление, что все эмоции локализуются в лобной доле, соответственно, достаточно «отсечь» её, чтобы получить изменение поведение пациента. Наблюдения Мониша над раненными – это вроде бы даже подтверждали.
В 1936 году, коллега Эгаша Мониша – Алмейдо Лима провёл первую операцию по рассечению белого вещества лобных долей – лейкотомию. Пациенткой стала женщина в возрасте 65 лет, страдавшая от паранойи, галлюцинаций, депрессии и агрессивного поведения. После операции, ей, вроде бы, стало лучше – галлюцинации прекратились, поведение стало социально приемлемым.
Следует понимать, что первоначально лейкотомия, представляла собой несколько иную манипуляцию, чем та, которой стала лоботомия. В височной области с двух сторон производился разрез и трепанация. Через трепанационное отверстие размером 6 х 3 см вводился специальный нож-лейкотом, и лобная доля фактически отсекалась от остального мозга. В последствие методика была модифицирована, и лейкотом был заменён специальной петлёй.
В том же, 1936 году, Эгаш Мониш опубликовал результаты наблюдений над 20 пациентами, которым была проведена подобная операция. Результаты просто потрясали – из всех пациентов семеро поправилось, ещё у семерых состояние улучшилось, и у шестерых – осталось без изменений. Негативных последствий не было. Врачебный мир ликовал. Впервые в руках у врачей оказалась методика, которая могла помочь безнадёжным больным.
Тем не менее, следует понимать, что свою операцию Мониш рекомендовал как методику отчаяния, в случаях если состояние пациента было тяжёлым или социально опасным больным, и вовсе не рекомендовал проводить её всем и каждому.
Однако, не успели стихнуть первые овации, как из разных точек мира, на адрес Мониша стали приходить свидетельства как врачей, так и родственников пациентов, что такая операция не только не помогает поправится, но ещё больше калечит и без того несчастных людей. Так, доктора сообщали, что пациенты, перенесшие лейкотомию, становились безучастными, апатичными, теряли интерес к жизни и резко полнели. А родные пациентов отмечали, что после операции, создавалось впечатление, что от человека осталась одна оболочка, а душа выскользнула через трепанационное отверстие и покинула тело. Но все негативные сообщения тонули в шквале хвалебных отзывов.
В 1949 году Эгаш Мониш был, наконец, удостоен Нобелевской премии за «Открытие терапевтического воздействия лейкотомии, при некоторых психических заболеваниях». После этого он окончательно перестал реагировать на замечания о несовершенстве своей методики, отвечая что-то в духе «сперва добейтесь». 13 декабря 1955 года он навсегда покинул наш мир, уйдя вслед за потерянными в результате своей манипуляции душами.
Вероятнее всего, эта методика так и осталась бы на уровне курьёза из истории медицины, не будь Мониш столь честолюбивым. В кратчайшие сроки после публикации данных об эффективности методики, она попала в США и оказалась в руках одного, уже окончательно не чистого на руку врача – Уолтера Фримена (нет, не того из «Во все тяжкие»), и его коллеги Джеймса У. Уотса.
Уолтер Фримен был психиатром с неутолённой жаждой к хирургии. Однако оснащение психиатрических больниц США того времени не позволяло проводить даже такую, относительно не сложную манипуляцию, как лейкотомия. Нужно было что-то проще, что может делать любой человек с минимальной хирургической подготовкой. И тогда Фримен в соавторстве с нейрохирургом Уотсом, придумали ту самую, печально знаменитую лоботомию.
Они решили, что не обязательно вообще делать трепанацию, к мозгу можно проникнуть гораздо проще, например, через тонкие кости глазницы, которые так удачно ведут прямо к лобным долям головного мозга.
Первым инструментом, которым была проведена операция, стал обыкновенный нож для колки льда, и только некоторое время спустя был создан специальный «орбитоклоаст», который представлял собой по сути тот же нож, стилизованный под хирургический инструмент.
После такой модификации операция, уже получившая к тому времени своё название, обрела чрезвычайную популярность. И дело было не только и не столько в её чудодейственной эффективности, сколько в сугубо экономических причинах и грамотном пиаре. К середине ХХ века психиатрические стационары США были переполнены. Так, к 1946 году 50% государственных коек было занято психиатрическими больными, и каждый год госпитализировалось около 100 тыс. пациентов, а выписывалось всего 67 тыс (ежегодный прирост в 33 тыс.). При этом, следует понимать, что в клиники попадали только самые тяжёлые – буйные пациенты, и те, кто нуждался в профессиональном уходе. Кстати, жуткие рассказы о заброшенных психиатрических клиниках, широко растиражированные массовой культурой США, берут своё начало именно из тех времён.
Попав в такую клинику, пациент практически не имел шансов выйти на свет божий, а 18% из госпитализированных умирали и вовсе, от подхваченного в переполненных палатах туберкулёза. На этом фоне даже смертность в 5 – 8% от лоботомии, не казалась такой уж высокой платой.
Другую роль, в этой истории сыграла реклама. Фримен с гордостью публиковал фотографии своих «излечившихся» пациентов, сопровождая их краткими историями заболевания. Правда, как выяснилось в последствии, очень часто он менял фотографии местами – выдавая более ранние фотографии за результат «лечения». Такая широкая кампания, привела к тому, что за очень короткий срок, в США было выполнено 40000 лоботомий, а в число жертв попали не только простые смертные, но и дети сильных мира сего. Так, уже в самом начале истерии, в 1941 году, операция была выполнена Розмари Кеннеди – старшей сестре будущего 35-ого президента США Джона Кеннеди. В период полового созревания, у неё начались некоторые поведенческие проблемы, которые, впрочем, не сильно выходили за рамки нормального пубертата, но это могло стать проблемой для семьи. И по настоянию отца, в возрасте 23 лет, ей было проведена трансорбитальная лоботомия. После операции Розмари потеряла способность ходить и говорить, а её психическое развитие откатилось до уровня ребёнка двух лет. Постепенно она восстановила способность к самостоятельной ходьбе, но говорить она так и не смогла. Прожив долгую жизнь, в таком состоянии, она умерла 7 января 2005 года, в мемориальном госпитале Форт-Аткинсон, в возрасте 86 (!!!) лет. Стоит отметить, что современные специалисты, склоняются к точке зрения, что эффект, получаемый от лейкотомии и лоботомии, связан именно с резким откатом в психическом развитии, поскольку похожая картина наблюдалась у многих пациентов перенесших эту процедуру.
Тем не менее популярность методики достигла таких масштабов, что Фримен оборудовал несколько мобильных пунктов для проведения лоботомии на базе обычных фургонов, которые колесили по США – т.н. «лоботомобили». На его собственном счету – более 4000 манипуляций.
Вероятно, дело бы так и продолжалось, но в начале 50-х годов появились первые антипсихотические препараты (хлорпрамазин), которые быстро показали свою большую эффективность и безопасность, по сравнению с лоьботомией. Палаты психиатрических клиник стали пустеть, а лоботомия ушла в прошлое.
Но к этому моменту операцию успело пережить более 40000 людей в США, более 17000 в Великобритании, около 9300 человек в Швеции, Норвегии и Финляндии и 4500 в Дании.
И только в СССР было проведено всего 400 (по другим данным 600) подобных операций. К чести советских учёных, надо сказать, что их подход, изначально соответствовал тому, как это делают сейчас. Были проведены сравнения между контрольной (без операции) и прооперированной (экспериментальной) группами, в ходе чего было установлено, что лоботомия не оказывает существенного влияния на течение психических заболеваний, а в ряде случаев утяжеляет их течение (это если не принимать в расчёт интрапоерационную смертность и смертность от осложнений). Сам корифей отечественной нейрохирургии Н.Н. Бурденко высказался против внедрения этой процедуры в клиническую практику. А уже 23.10.1948 года (т.е. ещё до вручения Нобелевского приза Эгаш Монишу), на страницах газеты «Правда» были опубликованы такие слова: «одним из примеров бессилия буржуазной медицины является пользующийся широким распространением в американской психиатрии «новый метод лечения» психических заболеваний – лоботомия (лейкотомия)… Естественно, что в среде наших врачей, воспитанных в славной традиции великих гуманистов – Боткина, Пирогова, Корсакова, вооружённых учением И.П. Павлова, не может быть места таким методам лечения…». К слову в Большой Медицинской энциклопедии (2-е издание) нет даже заметки о лоботомии.
К сожалению, человек слаб, и подвержен мелким страстям и порокам, и это касается даже великих и гениальных учёных, каким безусловно был Эгаш Мониш, однако, когда эти страсти и желания берут верх над научной добросовестностью, происходят катастрофы. Особенно, если методику, пусть даже спорную, монополизирует нечистоплотный амбициозный делец, каким был Улотер Фримен.
#Биология@inbioreactor
#Медицина@inbioreactor
#Заметка@inbioreactor
Текст: #Ефимов@inbioreactor
Текст: #Липилин@inbioreactor
Редактура: #Шаульская@inbioreactor